Таким был этот город тем ранним утром : немного задумавшимся в своём тумане и забывшим снять излишнюю синеву, как ночную пижаму.
Он почти не шумел, чтобы не мешать сладкому сну студентов, туристов и местных любителей поспать. Но все-таки приветствовал одиноким солнечным лучом заядлых бегунов и сонных собачников.
Но по утрам он и сам был похож на ручного зверя. Он замирал в ожидании взгляда человека и аромата утреннего кофе. Он ленился, безмятежно поднимал лапы и жалостливо смотрел в даль. Но он привирал. Он знал, что скоро в нем проснётся день и ему придётся показать всю мощь своей стихии, расплескать свежие лучи солнца и залить ими улицы.
Тогда ему можно будет все : быть карателем и вершителем судеб, для кого-то монстром, для кого-то единственным кормильцем и надеждой. А может минотавром и бесконечно одиноким хищником. И, пока где-то на тёплых вечерних лапах приветственная звезда в ещё голубом небе заигрывает с теми, кто в этот час решил-таки покинуть свои четыре стены, я вспоминаю тот день, чьи лучи были ярче всего, но оттого не теплее.
Мои мысли и воспоминания ложатся темными, неровным и колючими мазками на полотно белого поля, вынутыми откуда-то из глубины, через наши не сделанные совместные фотографии.
Я скучаю.